Весть о том, что Московский арбит­раж­ный суд запре­тил исполь­зо­ва­ние в России Samsung Pay и импорт устройств с под­держ­кой этой тех­но­ло­гии, неде­лю назад нена­дол­го вско­лых­ну­ла Рунет. Аналитики при­выч­но ком­мен­ти­ро­ва­ли по горя­чим сле­дам тот факт, что на биз­нес само­го Samsung этот запрет, даже если он удер­жит­ся, осо­бо­го вли­я­ния не ока­жет, но отме­ча­ли, что Google Pay и Apple Pay тео­ре­ти­че­ски так­же нахо­дят­ся под угро­зой, жур­на­ли­сты пыта­лись выяс­нить хоть что-то о патен­то­об­ла­да­те­ле – швей­цар­ской ком­па­нии «Сквин СА». Комментарии же чита­те­лей в основ­ном сво­ди­лись к тому, что всё это слиш­ком оче­вид­но пах­нет патент­ны­ми трол­ля­ми – и поче­му в таком слу­чае суд встал на их сторону?

Именно ответ на послед­ний вопрос нас и заин­те­ре­со­вал. Быстрый взгляд на пор­тал «Электронное пра­во­су­дие» пока­зал, что судеб­ный про­цесс длил­ся аж пол­то­ра года – и мы попро­си­ли озна­ко­мить­ся с его ходом Бориса Чигидина, кан­ди­да­та юри­ди­че­ских наук, чле­на ВКС Партии пря­мой демо­кра­тии, в недав­нем про­шлом – заме­сти­те­ля руко­во­ди­те­ля юри­ди­че­ской служ­бы пла­тёж­но­го сер­ви­са ЮMoney (ранее – Яндекс.Деньги).

Позволив затя­нуть себя в область фор­маль­но­го рас­смот­ре­ния соот­вет­ствия прак­тик ответ­чи­ка бук­ве патен­та ист­ца – един­ствен­ную, в кото­рой шан­сы ист­ца изна­чаль­но были высо­ки — Samsung сам упу­стил шанс на победу

Полностью ком­мен­та­рий Бориса – ниже.

Часть первая, в которой все надеются на лучшее

Патентный трол­линг в стро­гом смыс­ле это­го сло­ва для России – явле­ние весь­ма ред­кое. Если иски нейм­сквот­те­ров и про­чих люби­те­лей при­ди­рать­ся к чужим товар­ным зна­кам за послед­ний деся­ток лет исчис­ля­ют­ся ско­рее тыся­ча­ми, чем сот­ня­ми, то тре­бо­ва­ния, выте­ка­ю­щие из нару­ше­ния прав по патен­там сомни­тель­но­го каче­ства, в оте­че­ствен­ном пра­во­по­ряд­ке и поныне оста­ют­ся еди­нич­ны­ми. Тем инте­рес­нее и поучи­тель­нее исто­рия пора­же­ния Samsung в Арбитражном суде Москвы по иску швей­цар­ской компании-ноунейма о защи­те ее прав по патен­ту на систе­му элек­трон­ных пла­те­жей с при­о­ри­те­том от декаб­ря 2012 года, содер­жа­ще­му тех­но­ло­гию онлайн-оплаты с исполь­зо­ва­ни­ем мобиль­ных устройств как инстру­мен­та совер­ше­ния опла­ты бан­ков­ски­ми кар­та­ми и не исполь­зо­вав­ше­му­ся пра­во­об­ла­да­те­лем все эти годы абсо­лют­но никак. Целомудренные суж­де­ния, как нехо­ро­шо и даже пло­хо зани­мать­ся патент­ным трол­лин­гом, мы оста­вим морал­фа­гам, а вме­сто это­го сосре­до­то­чим­ся на осмыс­ле­нии того, что в тече­ние полу­то­ра лет про­ис­хо­ди­ло в суде – и поче­му исход полу­чил­ся таким, каким получился.

Конспективно узло­вые момен­ты спо­ра выгля­дят так: в осно­ву реше­ния суда о запре­те ответ­чи­ку исполь­зо­ва­ния сер­ви­са Samsung Pay поло­жен вывод патен­то­вед­че­ской экс­пер­ти­зы об исполь­зо­ва­нии при функ­ци­о­ни­ро­ва­нии сер­ви­са всех при­зна­ков, содер­жа­щих­ся в патен­те. Эта экс­пер­ти­за назна­че­на по хода­тай­ству ист­ца, пору­че­на экс­пер­ту, пред­ло­жен­но­му суду ист­цом, а не ответ­чи­ком, а постав­лен­ные перед экс­пер­том вопро­сы утвер­жде­ны судом опять-таки в редак­ции ист­ца. Все (выгля­дя­щие не толь­ко недо­ста­точ­ны­ми, но во мно­гом и неадек­ват­ны­ми, о чем подроб­но ниже) попыт­ки ответ­чи­ка опо­ро­чить мето­ды и выво­ды экс­пер­ти­зы либо раз­вер­нуть кон­три­г­ру ины­ми спо­со­ба­ми судом моти­ви­ро­ван­но отклонены.

Начать сто­ит с того, что любой судеб­ный спор име­ет стра­те­ги­че­ское и так­ти­че­ское изме­ре­ния. Первое – про то, каким исхо­ду дела над­ле­жит быть объ­ек­тив­но: на чьей сто­роне долж­на ока­зать­ся бук­ва зако­на при наи­луч­шей игре обе­их сто­рон. Второе – про воз­мож­ные иска­же­ния, вно­си­мые в «иде­аль­ный» исход каче­ством рабо­ты ист­ца и ответчика.

Исходные пер­спек­ти­вы спо­ра я при всей услов­но­сти такой оцен­ки оха­рак­те­ри­зо­вал бы как при­мер­но 25 на 75 в поль­зу ответ­чи­ка, при­чем с ого­вор­кой, что из этих 25 не мень­ше 20 сле­ду­ет отне­сти на нес­фор­ми­ро­ван­ность судеб­ной прак­ти­ки по тре­бо­ва­ни­ям патент­ных трол­лей. Иными сло­ва­ми, при пра­виль­ной игре сто­рон шан­сов на рож­де­ние сен­са­ции не было бы. Почему она все-таки состо­я­лась, во вся­ком слу­чае – в пер­вой инстанции?

Часть вторая, в которой истец тратит миллион долларов

Работа сто­ро­ны ист­ца в осо­бых ком­мен­та­ри­ях не нуж­да­ет­ся. Он мето­дич­но отра­бо­тал свою обя­за­тель­ную про­грам­му: добить­ся назна­че­ния экс­пер­ти­зы, убе­дить суд, что пору­чить ее сле­ду­ет пред­ло­жен­но­му ист­цом экс­пер­ту, обос­но­вать перед судом соб­ствен­ную редак­цию вопро­сов к экс­пер­ти­зе, обес­пе­чить экс­пер­ти­зу доста­точ­ны­ми мате­ри­а­ла­ми над­ле­жа­ще­го про­цес­су­аль­но­го каче­ства, в силу все­го пере­чис­лен­но­го полу­чить устра­и­ва­ю­щее заклю­че­ние, а в осталь­ном наде­ять­ся, что ответ­чик не суме­ет най­ти опро­вер­же­ния избран­ной ист­цом линии.

Следует под­черк­нуть самой жир­ной чер­той два обсто­я­тель­ства: игра ист­ца была очень азарт­ной и очень доро­гой. Азартной – пото­му что прин­ци­пи­аль­но она ско­рее опро­вер­жи­ма, чем нет. Дорогой – об этом сто­ит пого­во­рить отдельно.

Почасовая став­ка опла­ты юри­стов, пред­став­ляв­ших ист­ца, ско­рее все­го, состав­ля­ла несколь­ко сотен дол­ла­ров в час – и с уче­том десят­ка с лиш­ним судеб­ных засе­да­ний, необ­хо­ди­мо­сти тща­тель­ной под­го­тов­ки почти к каж­до­му из них, а так­же весь­ма нема­ло­го объ­е­ма дока­за­тель­ствен­ной базы этих часов в сче­те долж­но ока­зать­ся поряд­ка тыся­чи. Доказательственная база – удо­воль­ствие само по себе тоже доро­гое: реше­ние суда ссы­ла­ет­ся на семь про­то­ко­лов осмот­ра нота­ри­усом раз­ных сай­тов (3 000 руб­лей за стра­ни­цу про­то­ко­ла, чис­ло стра­ниц в каж­дом из про­то­ко­лов – сот­ни), из кото­рых мини­мум четы­ре в объ­е­ме мини­мум десят­ков стра­ниц каж­дый пере­ве­де­ны на рус­ский язык (сто­и­мость это­го удо­воль­ствия очень гру­бо начи­на­ет­ся от руб­ля за слово).

Прибавим сюда вполне веро­ят­ный гоно­рар успе­ха – и уви­дим, что оцен­ка «посев­ных инве­сти­ций» ист­ца в объ­е­ме поряд­ка мил­ли­о­на дол­ла­ров ока­жет­ся еще кон­сер­ва­тив­ной. Кстати, если реше­ние суда пер­вой инстан­ции усто­ит в сле­ду­ю­щих, свои судеб­ные рас­хо­ды (за исклю­че­ни­ем гоно­ра­ра успе­ха, с кото­рым веро­ят­ны нюан­сы) истец слу­пит с ответчика.

Часть третья, в которой ответчик не отвечает

…Звучит бара­бан­ная дробь или даже тема судь­бы – пере­хо­дим к раз­бо­ру дей­ствий ответчика.

Он имел воз­мож­ность в тече­ние всех полу­то­ра лет, пока дело нахо­ди­лось в про­из­вод­стве, оспо­рить патент ист­ца в Роспатенте – с шан­са­ми, рав­ны­ми, по мне­нию спе­ци­а­ли­стов, 99 %. Он это­го либо не сде­лал вовсе, либо, что кажет­ся менее веро­ят­ным, не успел сделать.

Он имел воз­мож­ность защи­щать­ся ука­за­ни­ем на зло­упо­треб­ле­ние пра­вом со сто­ро­ны ист­ца – напри­мер, дока­зы­вая неис­поль­зо­ва­ние патен­та на прак­ти­ке и этим обос­но­вы­вая, что обра­ще­ние в суд совер­ше­но ист­цом исклю­чи­тель­но с целью при­чи­не­ния вре­да ответ­чи­ку. Он не сде­лал и это­го: в реше­нии суда нет ни сло­ва о заяв­ле­нии ответ­чи­ком тако­го возражения.

Вместо это­го отра­жен­ная в реше­нии пози­ция ответ­чи­ка све­лась почти исклю­чи­тель­но либо к ссыл­кам на нере­ле­вант­ную дан­но­му спо­ру судеб­ную прак­ти­ку (пред­став­ля­ет­ся, что судья, пункт за пунк­том разъ­яс­няя в моти­ви­ро­воч­ной части, поче­му имен­но каж­дый из при­ве­ден­ных ответ­чи­ком судеб­ных актов, не имея отно­ше­ния к пред­ме­ту спо­ра, не может быть поло­жен в осно­ву реше­ния по делу, мог испы­ты­вать толи­ку удо­воль­ствия срод­ни садист­ско­му), либо к попыт­кам при­драть­ся «к запя­тым» в экс­пер­ти­зе, кото­рые боль­шей частью све­лись к оспа­ри­ва­нию при­над­леж­но­сти сущ­но­сти Х к мно­же­ству Y – и были откло­не­ны судом столь же безжалостно.

Но истин­ной вишен­кой на тор­те сто­ит при­знать при­об­ще­ние ответ­чи­ком к делу экс­перт­но­го кон­тр­за­клю­че­ния (в усло­ви­ях, когда экс­пер­ти­за назна­че­на судом, это прак­ти­ка сама по себе мало­обе­ща­ю­щая), содер­жа­ние сра­зу несколь­ких мест кото­ро­го суд оце­нил как под­твер­жда­ю­щее пози­цию ист­ца, а не ответ­чи­ка. В быту, зави­си­мо от вос­пи­та­ния ком­мен­та­то­ра, такую прак­ти­ку мож­но назвать само­стре­лом, а мож­но, без поте­ри смыс­ла, и попу­ляр­ны­ми в народ­ной тол­ще сло­ва­ми, спо­соб­ны­ми вызвать рефлек­тор­ную реак­цию орга­нов Роскомнадзора.

После это­го уже не при­хо­дит­ся удив­лять­ся жесту отча­я­ния в послед­нем судеб­ном засе­да­нии по делу: когда суд был готов уда­лять­ся на выне­се­ние реше­ния, ответ­чик заявил хода­тай­ство о при­вле­че­нии в дело тре­тьи­ми лица­ми опе­ра­то­ров основ­ных рабо­та­ю­щих в России пла­теж­ных систем, наде­ясь, что если это выго­рит, дело долж­но будет рас­смат­ри­вать­ся с само­го нача­ла, что поз­во­лит выга­дать еще сколько-то меся­цев. Заявление тако­го хода­тай­ства, откло­нен­но­го за необос­но­ван­но­стью (суд отме­тил, что дока­за­тельств вли­я­ния реше­ния суда на пра­ва или обя­зан­но­сти ответ­чи­ка по отно­ше­нию к пла­теж­ным систе­мам не пред­став­ле­но) не толь­ко сви­де­тель­ству­ет, что иллю­зий об исхо­де дела в этот момент ответ­чик уже не испы­ты­вал, но и лиш­ний раз напо­ми­на­ет всем кол­ле­гам: выиг­рыш вре­ме­ни в про­цес­се – не цель, а сред­ство. Пытаться тянуть вре­мя в уже фак­ти­че­ски про­иг­ран­ном спо­ре озна­ча­ет лишь про­дле­вать соб­ствен­ную агонию.

И если все ска­зан­ное про про­цес­су­аль­ную и не толь­ко (пом­ня про опцию с Роспатентом) актив­ность ответ­чи­ка обоб­щить в пре­дель­но дели­кат­ных выра­же­ни­ях, полу­чит­ся при­мер­но так: ему не уда­лось ни выбрать опти­маль­ную стра­те­гию рабо­ты по делу, обес­це­ни­ва­ю­щую пози­цию ист­ца про­сты­ми, почти рутин­ны­ми сред­ства­ми, ни най­ти так­ти­ку, кото­рая поз­во­ли­ла бы побить глав­ный козырь ист­ца в виде экс­перт­но­го заклю­че­ния. Впрочем, послед­няя зада­ча выгля­дит если и вооб­ще реша­е­мой, то во вся­ком слу­чае весь­ма небла­го­дар­ной. Позволив затя­нуть себя в область фор­маль­но­го рас­смот­ре­ния соот­вет­ствия прак­тик ответ­чи­ка бук­ве патен­та ист­ца – един­ствен­ную, в кото­рой шан­сы ист­ца изна­чаль­но были высо­ки — Samsung сам упу­стил шанс на победу.

Часть четвёртая, в которой ответчик платит и кается

Что будет даль­ше? Даже сей­час ситу­а­ция не выгля­дит абсо­лют­но без­на­деж­ной для Samsung: воз­мож­ность оспо­рить патент с высо­ки­ми шан­са­ми на успех по-прежнему оста­ет­ся на сто­ле, после чего надо будет най­ти и при­ме­нить пра­виль­ную про­цес­су­аль­ную фор­му розыг­ры­ша это­го ново­го козы­ря (прав­да, судеб­ные рас­хо­ды ист­ца, если реше­ние усто­ит в сле­ду­ю­щих инстан­ци­ях, Samsung с боль­шой веро­ят­но­стью при­дет­ся воз­ме­щать неза­ви­си­мо от даль­ней­ше­го раз­ви­тия собы­тий на этом тре­ке – эта цена совер­шен­ных оши­бок уже почти зафик­си­ро­ва­на). Прямое лобо­вое оспа­ри­ва­ние реше­ния в апел­ля­ции уже не выгля­дит осо­бен­но пер­спек­тив­ным – слиш­ком мно­гое в пер­вой инстан­ции упу­ще­но необ­ра­ти­мо. Поэтому остав­ши­е­ся у ответ­чи­ка разум­ные вари­ан­ты выбо­ра – меж­ду Роспатентом и тор­гом с ист­цом за усло­вия капи­ту­ля­ции попри­стой­нее; впро­чем, истец со сво­ей сто­ро­ны будет все­ми сила­ми стре­мить­ся мак­си­ми­зи­ро­вать отда­чу на сыг­рав­шую рис­ко­ван­ную став­ку, так что малой кро­вью реше­ние бро­сить кар­ты может и не обойтись.

Но в любом слу­чае у Samsung, похо­же, нали­цо осно­ва­ния самым серьез­ным обра­зом заду­мать­ся над каче­ством менедж­мен­та сво­их внут­рен­них про­цес­сов, обу­сло­вив­ших теку­щий про­ме­жу­точ­ный исход – ни сла­вы, ни вооб­ще репу­та­ции ответ­чи­ку явно не добавивший.

Борис Чигидин, к.ю.н.