Цитаты из круглого стола «Пандемическое здравоохранение – проблемы и перспективы»
На прошлой неделе, 13 июня, состоялся круглый стол «Пандемическое здравоохранение – проблемы и перспективы», в ходе которого обсуждали:
— реформу здравоохранения 2010 года, оптимизацию больниц и их влияние на ситуацию в марте-мае 2020
— проблемы не-ковидных больных – можно ли было их избежать?
— перепрофилирование выставочных центров – реальная необходимость или бесполезная трата средств?
— психологическую реабилитацию пост-карантинного общества
Участие в обсуждение принимали:
- Андрей Андреев, к.м.н., хирург московской поликлиники
- Олег Артамонов, глава научно-технической службы Партии прямой демократии
- Ян Власов, д.м.н., профессор Самарского государственного медицинского университета, эксперт ООН
- Евгений Крыжин, сельский врач
- Вячеслав Макаров, генеральный секретарь Партии прямой демократии
- Сергей Шахов, психиатр-нарколог
- Тимофей Шевяков, руководитель регионального департамента Партии прямой демократии
Модератор круглого стола – журналист Игорь Виттель
Андрей Андреев, к.м.н., хирург московской поликлиники, считает, что неважно, опасен ли вирус, но организовано все было хорошо:
Центральную поликлинику отдали под лабораторию, профильных специалистов раскидали по разным филиалам, чтобы поток пациентов не пересекался. Часть врачей ходили по домам для своевременного оказания помощи не только больным ковид, часть врачей была распределена в ковид-бригады. Ряд больниц принимали пациентов нековидных. Считаю, мы справились. А насколько это опасный вирус и стоило ли так напрягаться, вопрос дискуссионный.
Ян Власов, д.м.н., профессор Самарского государственного медицинского университета, эксперт ООН, полагает, что выбранная стратегия помогла не допустить всплеска заболеваний, хотя сам факт формирования идеологии, что это пандемия – был сомнительным. Пандемия – это 5% от населения земли на всех территориях.
Системой здравоохранения у нас занимались не врачи, а политики и эффективные менеджеры. Цифры вроде получили пристойные в сравнении с соседями. Так ли это страшно с точки зрения популяции?
Система организации здравоохранения сработала хорошо с идеологической точки зрения. Но формально у нас заболел 1%. Грипп, онкология – этим болеют больше. А у нас в итоге возник экономический коллапс, и появились вопросы к системе здравоохранения.
Зачем было перепрофилировать специализированные центры, настроенные на высококвалифицированную помощь, тем более что выставочные залы были перепрофилированы под помещения для ковид-больных?
Но у нас власть не доверяет профессионалам до тех пор, пока не поймет, что загоняет себя в тупик. С самого начала эпидемии не было привлечено сообщество инфекционистов, они бы сказали, какое количество больничных площадей требуется. А академика Чучалина, который полжизни занимается этим вирусом, привлекли только спустя два месяца.
Сергей Шахов, психиатр-нарколог, уверен, что ситуация, в которую попали люди в последние месяцы, чудовищна с точки зрения психогигиены.
Мы видим 2 типа психотравм. С одной стороны, острая психотравма: трагические события, на которые человек отреагировал. С другой стороны, благодаря информационной политике, человек получает хроническую психотравму. «Каждый день видим эдакие «сводки с фронтов», сколько сегодня трупов». А почему мы не даем такие сводки по инфарктам и инсультам? А они посильнее будут.
Можно обращаться к человеческому рацио, а можно пугать как гопник ножом. К сожалению, у нас пошли по второму варианту. Заместитель мэра по социальным вопросам говорила в СМИ, что их задача напугать как можно больше людей, чтобы они не выходили из квартир, и таким образом остановить эпидемию. Изо дня в день они играли на страхе смерти, так что те больницы, которые мы открывали под ковид, надо будет переоткрывать под невротиков.
На выходе, учитывая, что наши люди не любят обращаться к врачу, мы получим вал заболеваний, депрессий. Наложение внешних и личных психотравмирующих факторов – гремучая смесь.
Олег Артамонов, глава научно-технической службы ППД, сформулировал самую большую проблему на текущий момент с научной и управленческой точки зрения – это неготовность отказываться от введенных мер.
В начале-середине марта, не имея достаточных данных о ходе эпидемии, мы не знали, что будет дальше. В апреле появились первые научные работы, исследования и было понятно, что развития по экспоненте, которого боялись в марте, не случается.
Тогда же мы увидели, что эпидемии в других странах начинают затухать после сорокового дня. И на примере Швеции с Беларусью можно заметить, что схожую эффективность обеспечивает даже меньший набор мер, и, казалось бы, надо откручивать обратно. Н у нас никто не может взять на себя ответственность.
В Москве позакрывали все парки и запретили бегать в одиночку. В марте это еще можно было объяснить некоторой паникой. В апреле уже стали приходить работы по отслеживанию цепочек распространения вируса в разных странах и стало понятно, что не происходит эффективной передачи вируса на улицах.
Я не верю, что экспертов не спрашивали, я верю, что их не послушали. Наверное, условный чиновник боялся, что ему предъявят. Все эти меры и их сумбурная отмена, скорее всего, проистекают не из-за отсутствия достаточного объема информации, а из-за чиновничьей трусости.
Евгений Крыжин, сельский врач упомянул взаимоисключающие постановления главных санитарных врачей по регионам.
В апреле сказали, что я каждому пациенту с симптомами заболевания верхних дыхательных путей, то есть обычного ОРВИ, обязан выдать документ об обязательной самоизоляции на 14 дней. В документе нет ни единого слова по поводу защиты персональных данных и медицинской тайны, копия подобного постановления уходит в Роспотребнадзор, а какое он имеет отношение к нашим пациентам?
Тимофей Шевяков, руководитель регионального департамента ППД, также отмечает, что власть не подключала экспертов и специалистов к созданию нормативно-правовых документов.
Во многих регионах введен масочный режим. При этом ни в одном документе, ни в московском, ни в региональном, не написано, на основании чего введен этот режим. Ни одной справки врача.
Когда вы вводите обязательное ношение СИЗ, вы должны приложением к документу вывесить правила пользования и утилизации СИЗ. Если у нас такой опасный вирус, то маски и перчатки будут относиться к категории медотходов, которая требует достаточно сложной процедуры утилизации согласно приказу Минздрава 97 года.
Также Тимофей упоминает дезинфекцию общественных пространств и ее воздействие на население.
Если вы не в курсе, в Москве с начала всего этого безумия на дезинфекцию улицу и поливку асфальта неизвестно чем было освоено и потрачено 2 млрд рублей. Причем эффективность полива асфальта не доказана. А в Челябинске вообще была дезинфекция реактивными установками. Зачем?
Будет ли вторая волна и готовы ли мы к ней? Рассуждают наши эксперты
Ян Власов:
Законы вирусологии над данной ситуацией не властны, властны политические и экономические. Вирусологи предполагают, что второй волны быть не должно. Считается, что это первая волна докатится до Дальнего Востока и вернется оттуда в Москву. Так что полностью исключить возникновение второй волны нельзя.
Уровень готовности к ней, безусловно, выше, чем к первой волне. Но, полагаю, рекомендации Минздрава могут претерпеть серьезные изменения. Вы же знаете, что, по мнению Департамента здравоохранения Москвы, масочный режим будет сохраняться до февраля?
Сергей Шахов опасается:
Сейчас будет смесь двух страхов – страх смерти от вируса и страх смерти от голода.
К сожалению, медицинские аспекты сильно узурпированы политикой. Вижу здесь желание иметь подконтрольное общество и управлять ими с помощью страха.
Модератор беседы Игорь Виттель соглашается с Сергеем:
В какой-то момент люди устают бояться, а некоторые еще и едут кукухой. Как будут голосовать запуганный народ? Когда собаке дают противоречивые команды, собака впадает в дикий невроз, болеет и умирает.
Интересный прогноз предлагает Генеральный секретарь Партии прямой демократии Вячеслав Макаров:
Доведение населения до массового невроза может привести даже к большей проблеме, чем мы все ожидаем. С моей точки зрения, текущий уровень безумия в США во многом связан не только с тем, что сработал триггер на давно накопившуюся проблему, но и с тем, что население карантинами было доведено до высокой степени готовности принять любой массовый психоз.
На практике это означает, что мы можем получить внезапную массовую истерию по какому угодно поводу. Мы сейчас наблюдаем историю дела Ефремова. Уровень накала абсолютно не коррелирует с событием. Народ уже готовится протестовать. Следующий взрыв может быть вообще по любому поводу и такой, что мало никому не покажется.
Ну и как итог, Сергей Шахов предупреждает:
Во второй половине октября наши настоящие больные чувствуют в себе прилив пошуметь. Если один сумасшедший зашумит, вся палата пойдет вразнос.