Тест на вменяемость: какие условия рынку труда диктует пандемия
Согласно опросам компаний-работодателей, 2021 год перевернул рынок труда. Работодатели отмечают, что в условиях кадрового голода вакансии стало сложнее закрывать. 50 % опрошенных компаний начали более плотно работать с кадровым резервом, 41 % стал чаще рассматривать соискателей из других регионов.
Одновременно с этим, 36 % компаний заявила, что их сотрудники чаще стали работать сверхурочно, и, как следствие, 33 % работодателей столкнулись с выгоранием ключевых сотрудников.
Основной тенденцией, конечно, остается тот факт, что соискатели и сотрудники все чаще предпочитают удаленный формат работы. На это указали 65 % компаний.
Но рынок труда терпит изменения не только из-за массового запроса на удаленку. Какие еще условия диктует реальность, чему придется научиться бизнесу и почему работодатели по всей стране сейчас проходят экспресс-тест на вменяемость – член ВКС Партии прямой демократии Борис Чигидин:
«Если у пандемий есть положительные последствия, то едва ли не главное из них — резкий и долгосрочный разворот к лучшему на рынке труда. Доказано историей многократно, и «черная смерть» восьмивековой давности в этом смысле ничем принципиальным не отличается от того, что наблюдаем здесь и сейчас.
Можно сказать, что работодатели по всей стране сейчас проходят поголовный экспресс-тест на вменяемость. Это касается далеко не только массового запроса на удаленку везде, где она только мыслима по характеру вакансий: коронавирус совпал по времени с разгаром демографического эха девяностых и начала нулевых, повлекшего глубокую просадку численности вновь выходящих на рынок труда молодых специалистов, и тенденция кадрового голода, в предыдущие годы обещавшая проявиться когда-то в будущем, встала перед рынком сразу и во весь рост. Это (и еще становящийся все более очевидным курс на ограничение ввоза мигрантов) в свою очередь повлекло необходимость конкурировать за привлечение и удержание кадров жестко и комплексно: это не только удаленка, но и компенсационный пакет, и гибкость графика, и терпимое отношение к «мультизанятости», и множество других слагаемых максимально лояльного отношения к сотруднику. И те работодатели, которые не заметят или проигнорируют изменение обстановки, будут страдать, пока не просветлятся.
Явление, конечно, имеет и обратную сторону: от того, что кадров становится меньше, качества у них не прибавляется – и более того, уровень требований к этому качеству, вероятнее всего, придется понижать. Это обстоятельство образует отдельный вызов: бизнесу придется учиться существовать и зарабатывать не с теми кадрами, которые хотелось бы, а с теми, какие есть и будут – и решение этой задачи совершенно точно не будет ни тривиальным, ни общедоступным.
В целом же в среднесрочной (десятилетие или несколько меньше) перспективе следует ждать перераспределения заметной доли национального дохода от бизнеса к работникам с вытекающими отсюда положительными последствиями для уровня жизни и социальной обстановки. Но такое перераспределение диалектически усилит и без того очень мощный тренд на автоматизацию, вплоть до полного «расчеловечивания», функционалов множества массовых профессий из числа как синих, так и белых воротничков, от водителей до бухгалтеров и (пишу это слово с особым садистским чувством) журналистов. И о следствиях из этой послезавтрашней реальности думать надо уже сегодня, причем не только футурологам, но и практикам».